Как я торговал собаками. Ярослав Гашек
Я всегда любил животных. В детстве я приносил домой полевых мышей, а однажды так заигрался дохлой кошкой, что прогулял все уроки в школе.
Интересовали меня и гады. Увидев в лесу среди камней змею, я уже совсем решил взять ее домой и положить в постель противной тете Анне, но на счастье подоспевший лесной обходчик обнаружил, что это гадюка, и тут же убил ее и унес, чтобы получить законное вознаграждение.
В восемнадцать лет я стал увлекаться крупными животными – слонами и верблюдами. К двадцати пяти годам это пристрастие сменилось у меня интересом к рогатому скоту и лошадям. Я мечтал завести конский завод или животноводческую ферму. Но мечта так и осталась мечтой, и мне пришлось удовольствоваться животными поменьше. Однако собакам я отдавал предпочтение.
Когда мне стукнуло тридцать лет, между мною и моими родственниками возникли досадные трения: меня упрекали в том, что я все еще не нашел своего призвания и не стараюсь, как говорится, стать на собственные ноги.
Недолго думая, я объявил родным, что, поскольку я люблю животных, самое разумное для меня открыть торговлю собаками. Как это ни странно, но мои домашние нисколько не обрадовались этому.
II
Основывая деловое предприятие, нужно позаботиться о названии, которое достойно выражало бы характер ваших операций. Задуманное мною дело обычно именуется в просторечии «собачий питомник», но столь вульгарное название оскорбляло мой слух. К тому же один мой дальний родственник служил в министерстве, и ему, конечно, не понравилось бы, что я открыл какой-то собачий питомник. Простенькая вывеска «Торговля собаками» меня тоже не удовлетворяла, я метил куда выше. В энциклопедии мне попалось слово «кинология», что означает – наука о собаках, а проходя мимо школы агрономов, я обратил внимание на вывеску «Сельскохозяйственный институт» – и вот само собою родилось название: «Кинологический институт»! Солидное, научное название, оно словно в зерне заключало в себе все то, что в более пространном газетном объявлении я охарактеризовал как «Разведение, продажа, покупка и обмен собак на научной кинологической основе».
Мне самому очень нравились эти внушительные объявления, в которых часто повторялось слово «кинология». Вы не представляете себе, как они были хороши, и как я гордился ими. Я обещал желающим «авторитетную консультацию по всем вопросам собаковедения».
“Лицо, купившее дюжину собак, получает бесплатно одного щенка!
Собака – лучший подарок к именинам, конфирмации, обручению, свадьбе, юбилею.
Собака – незаменимая игрушка для детей, она не бьется и не ломается.
Собака – верный спутник, она не ограбит вас в лесу.
Выбор собак на все вкусы.
Торговые связи с заграницей.
Кинологический институт принимает в дрессировку даже безнадежных собак. Самых свирепых псов мы за две недели отучим кусаться и лаять.
Куда деть собаку, уезжая на праздники? – Поместите ее в наш кинологический институт!
Где собаку за три дня научат служить? – В кинологическом институте!”
Прочтя это объявление, дядюшка озабоченно покачал головой и сказал:
– Мой милый, ты не в своем уме. Скажи, не бывает у тебя болей в затылке?
Но, я с надеждой взирал на будущее и нетерпеливо ждал заказчиков, хотя пока что в моем распоряжении не было ни единой собачонки.
Нужен был служитель, и я дал объявление в газете, что ищу честного, дельного помощника, желательно невоеннообязанного, дабы, когда он всей душой привяжется к собачкам, ему не пришлось бы уходить в солдаты.
III
На объявление «Требуется служитель для фирмы по разведению и продаже собак» пришло множество небезынтересных предложений. Некий бывший сельский стражник обещал научить моих собак прыгать через палку и ходить на голове. Другой претендент заверял, что умеет обращаться с собаками, потому что несколько лет работал на Будейовицкой живодерне и был уволен за гуманное обращение с собаками.
Какой-то безработный спутал кинологический институт с гинекологическим и писал, что был служителем в родильном доме и женской клинике.
Пятнадцать претендентов имели высшее юридическое образование, двенадцать – педагогическое. Кроме того, пришло письмо от «Общества содействия трудоустройству бывших уголовников»: у них-де есть для меня весьма достойный кандидат – только что выпущенный из тюрьмы взломщик.
Тон некоторых писем был крайне грустный и даже безнадежный. «Хотя я заранее уверен, что не получу этого места…» начиналось одно из них. Среди многих предложений одно было от человека, говорящего на испанском, английском, французском, турецком, русском, польском, хорватском, немецком, венгерском и датском языках.
Одно письмо было написано по-латыни.
И наконец пришло краткое и бесхитростное послание:
“Милостивый государь, когда прикажете приступить к работе?
С совершенным почтением
Ладислав Чижек,
Коширже, постоялый двор Меджицкого”.
Уж если человек так напрямик спрашивает, когда ему приступить к работе, вам ничего не остается, как написать ему, чтобы он явился в среду, в восемь утра. Так я и сделал, чувствуя к нему признательность за то, что он избавил меня от долгого и трудного выбора.
В среду, в восемь часов утра, он явился. Это был бойкий коротышка с оспинами на лице. Он подал мне руку и бодро заметил:
– Погода, видно, до завтра не разгуляется… А вы слышали, что в семь утра на Пльзенском проспекте опять столкнулись трамваи?
Потом он извлек из кармана короткую трубочку и рассказал, что получил ее от знакомого шофера, служащего фирмы Стибрал, и что курит венгерский табак. Немного погодя он объявил, что в трактире Банзета, что в Нуслях, служит кельнерша по имени Пепина, и осведомился, не учились ли мы с ним в одной школе. Потом заговорил о какой-то таксе, которую он охотно купил бы: ее надо было бы только перекрасить в другой цвет и слегка подбить ей ноги.
– Вы, стало быть, знаете толк в собаках? – обрадовался я.
– А как же! Я сам торговал собаками и даже не раз привлекался к суду. Веду я как-то домой бульдога, вдруг меня останавливает какой-то господин. Это, мол, его пес. Он, мол, два часа назад потерял его на Фруктовой улице. «Откуда вы, – говорю, – знаете, что это ваша собака?» «Знаю, потому что его зовут Мупо. Мупо, ко мне!» Вы не представляете, как кинулся к нему этот пес! «Боско, – кричу я, – ой-ой, стыдись, Боско!» И он так же радостно бросился ко мне, этакий был дурной пес. Но хуже всего, что на суде я вдруг забыл, что назвал его Боско. Впрочем, он откликался и на кличку Буберле и так же весело побежал ко мне… Пойти, что ли, присмотреть для нас какую-нибудь собачку?
– Нет, Чижек, я намерен вести дело солидно. Подождем клиентов, а пока что просмотрим объявления о продаже собак… Ага, вот глядите, какая-то дама, из-за тесноты в квартире, продает годовалого белого шпица… Разве шпицу нужно так много места?.. Ладно, сходите-ка на эту Школьную улицу и купите его. Вот вам 30 крон.
Чижек отправился, уверив меня, что скоро вернется. Вернулся он через три часа, и в каком виде! Котелок у него был надвинут на уши, а сам Чижек так шатался из стороны в сторону, словно шел в бурю по палубе. В руке он крепко сжимал веревку, которую тащил за собой. Я поглядел на другой конец веревки. Там ничего не было.
– Н-ну… как он вам… нравится?.. Хор-рош, а?.. Ск-коро я… все об-обделал, а?.. – Чижек икнул и ткнулся в дверь. – Вы только поглядите… какие у него уши… Н-ну, поди сюда… поди, жулик… Какова походка, а?.. Хозяйка… даже не хотела его продавать…
Тут он обернулся, взглянул на другой конец веревки, вытаращил глаза, схватил веревку, ощупал ее и забормотал, заикаясь:
– Е-ще… час назад… он был тут…
Чижек сел на стул, но тотчас съехал с него. Хватаясь за меня, он утвердился в вертикальном положении и возгласил таким торжествующим тоном, словно сделал великое открытие:
– Стало быть, он удрал!
И, усевшись на стул, захрапел вовсю.
Так он начал у меня работать.
Я стоял у окна и глядел на оживленное уличное движение. По мостовой бегали собаки, и мне казалось, что все они продаются. А этот человек бездействует, дрыхнет! Я попытался разбудить Чижека, меня мучила мысль, что придет заказчик покупать не одну, а несколько десятков собак сразу. Но никто не приходил, да и Чижека я не добудился. Кончилось тем, что он опять свалился со стула. Часа через три он проснулся сам и, протирая глаза, сказал сиплым голосом:
– Кажется, я что-то натворил?
Потом он стал вспоминать разные подробности о шпице – какой это был славный песик и как дешево ему достался: дама отдала его за десять крон, потому что Чижек уговорил ее, что собачка будет в хороших руках. Шпиц все упирался, и он, Чижек, отодрал его, как следует… Рассказав все это, мой служитель вдруг перескочил на другое: внизу, на Смихове, у него есть знакомый трактирщик, ну, и он, Чижек, зашел в этот трактир. Там ему встретилось еще несколько знакомых… Все пили вино и ликеры… Человек – слабое существо…
– Ладно, – сказал я. – Но вы получили от меня тридцать крон. Верните-ка двадцать.
Чижек нимало не смутился.
– Это верно, я нес обратно двадцать крон, но решил сделать вам удовольствие, а потому зашел на Швиганку к одному знакомому – его зовут Краткий – и дал ему задаток за щенят, десять крон. У них там породистая сучка на сносях. Интересно знать, какие будут щенята. Главное, что они уже за нами. Потом я шел мимо Палиарки, там продавалась отличная крольчиха…
– Опомнитесь, Чижек, я не торгую кроликами.
– Разве я сказал крольчиха? Это просто оговорка. Я хотел сказать шотландская овчарка. Она тоже на сносях, но там я дал задаток не за щенят, а за суку. Десять крон. Щенята останутся хозяину, а мы получим суку, как только она разродится. Потом я шел по Кроциновой улице…
– Уже без денег?
– Верно, без денег. Будь у меня деньги, я бы дал задаток Новаку, он продает большого кудлатого пса. А сейчас пойду-ка я на Школьную улицу. Шпиц, наверное, вернулся домой. Через час ждите меня вместе с ним.
Чижек сдержал слово’: он вернулся раньше чем через час, запыхавшийся и трезвый. И, к великому моему удивлению, притащил на веревке черного шпица.
– Безумец! – закричал я. – Ведь эта дама объявляла, что продает белого шпица.
Чижек с минуту ошеломленно смотрел на пса, потом, не сказав ни слова, схватил его и выбежал вон. Часа через два он вернулся со страшно грязным белым шпицем довольно дикого вида.
– Вышла ошибка, – объяснил Чижек.-У этой дамы на Школьной улице два шпица, черный и белый. То-то было радости, когда я привел ей черного обратно.
Я взглянул на жетон приведенного пса: шпиц был с Жижкова (Жижков-окраинный район Праги, совсем не там, где находится Школьная улица). Мне захотелось плакать, но я сдержался.
Чижек тем временем снял со шпица жетон, сказав, что эти жетоны – опасная штука.
Ночью меня разбудил подозрительный шум: кто-то царапался в дверь. Я открыл, и черный шпиц, старый знакомый, с радостным визгом ворвался в квартиру. То ли он соскучился по нас, то ли ему было слишком далеко до дому. Так или иначе, у меня были уже две собаки. Не хватало только заказчика.
IV
Заказчик явился утром, часов в десять.
– А где же собаки? – осведомился он, оглядываясь по сторонам.
– В моем загородном питомнике, – объяснил я. – В квартире сейчас только два шпица, черный и белый, я дрессирую их по заказу одного эрцгерцога. Остальных собак я держу за городом, чтобы они жили на свежем воздухе, не страдали от насекомых и не паршивели, от чего самый заботливый собачник не убережет их в городе. Принцип нашего кинологического института – свободная жизнь собак на лоне природы. Служитель каждое утро выпускает их, они весь день бегают по полям и возвращаются только к вечеру. Эта система имеет еще и то преимущество, что наши питомцы приучаются к самостоятельности и сами промышляют себе пищу. У меня арендованы для этой цели обширные угодья, где собаки могут лакомиться всякой живностью. Видели бы вы, какое это забавное зрелище, когда крохотный пинчер схватится с зайцем.
На заказчика все это произвело впечатление. Он кивнул и сказал:
– Значит, у вас есть злые собаки, приученные к сторожевой службе?
– А как же! У меня есть такие свирепые сторожевые псы, что я даже не могу показать вам их снимков. Их нельзя сфотографировать, они любого фотографа искусают до полусмерти. Некоторые из них уже не одного вора растерзали в клочья.
– Вот такой пес мне и нужен! – сказал заказчик. – У меня, видите ли, дровяной склад, и к зиме я хочу обеспечить его надежным сторожем. Можете вы привезти этого пса сюда? Я зайду взглянуть на него завтра днем.
– О, конечно, пожалуйста. Я тотчас пошлю за ним слугу. Чижек, Чижек! – закричал я.
Появился Чижек и, приветливо ухмыльнувшись, сказал, что где-то уже встречал господина заказчика.
– Чижек, – распорядился я, подмигнув ему, – поезжайте, привезите сторожевого пса, того, самого свирепого. Как его зовут?
– Фабиан, – не сморгнув, ответил Чижек, – отпрыск знаменитой Ведьмы. Вот страшилище! Он уже растерзал и сожрал двух детей; их, видите ли, по ошибке пустили играть с ним, и бедняжки попытались сесть на него верхом… Что касается задатка…
– О, конечно, я дам задаток, – сказал клиент.-Вот сорок крон. Сколько стоит ваш пес?
– Сто крон, – без запинки ответил Чижек. – И десятку чаевых. У нас есть пес и подешевле, за восемьдесят крон, но тот не такой злющий: всего-навсего отхватил три пальца человеку, который хотел его погладить.
– Я возьму самого злого.
Заказчик ушел, а Чижек, захватив с собой сорок крон, отправился искать сторожевого пса и к вечеру привел меланхолическую животину, едва волочившую ноги.
– Да ведь это сущая дохлятина! – в ужасе воскликнул я.
– Зато дешево, – ответствовал Чижек. – Я купил его у знакомого мясника. Тот как раз вел его к живодеру, жаловался, что пес уже не может возить тележку. Я думаю, из него выйдет отличный сторож. Кстати говоря, если вор не дурак, он начнет с того, что отравит пса, и заказчик придет к нам за другим.
Чижек вычесал псу шерсть, и мы сварили ему овсянку с требухой. Пес сожрал две миски и остался таким же жалким и апатичным. Он лизал нам башмаки, с безразличным видом слонялся по комнате и, видно, досадовал, что прежний хозяин не довел его до живодерни.
Чижек предпринял еще одну попытку сделать пса пострашнее на вид: разрисовал его тушью, проведя по желто-белой шерсти большие поперечные черные полосы, от чего он стал похож на гиену. Заказчик пришел на другой день и, увидев собаку, отшатнулся
– Какой страшный! – воскликнул он.
– Своих он не трогает, – успокоительно сказал Чижек. – Песика зовут Фоке. Попробуйте погладить его.
Заказчик боялся, и мы буквально подтащили его к этому страшилищу и заставили погладить. Пес лизнул ему руку и пошел за ним безропотно, как ягненок.
В ту же ночь нашего заказчика обокрали вчистую.
V
Приближались рождественские праздники. С помощью перекиси водорода мы перекрасили черного шпица в желтого, а белого превратили в черного, обработав его раствором азотного серебра. Оба пса страшно выли во время этой операции, создавая впечатление, что в нашем кинологическом институте не два, а по крайней мере шестьдесят питомцев.
Зато у нас была пропасть щенят. Чижек, очевидно, страдал навязчивой идеей, что щенята – это основа процветания собачьего питомника, и все время приносил мне щенят. Я послал его за догом, а он явился со щенятами таксы. Послал его за доберман-пинчером, а он раздобыл где-то щенят фокстерьеров. У нас уже набралось 30 щенят, и было дано за них 120 крон задатка.
Мне пришла мысль снять к праздникам магазин в центре города, устроить там елку и открыть распродажу щенят, украшенных красиво повязанными ленточками. Распродажа должна была происходить под девизом: «К рождеству порадуйте своих детей самым лучшим подарком: купите им здорового щенка».
Я нанял помещение. До праздников оставалась еще неделя.
– Чижек, – распорядился я, – отнесите щенят в наш магазин, купите елку побольше и мху и со вкусом разместите все это в витрине, вместе со щенятами. Полагаюсь на вас, сделайте все красиво, с толком. Понятно?
– Будьте спокойны! – ответствовал Чижек и увез щенят в ящиках на ручной тележке.
К вечеру я пошел поглядеть, хорошо ли он оборудовал витрину. Перед магазином стояла толпа: наши щенята явно вызвали огромный интерес публики. Но, подойдя поближе, я услышал возмущенные возгласы:
– Неслыханная жестокость!
– Где полиция, что она смотрит?!
Я протолкался к витрине, и у меня подкосились ноги.
Чижек приложил все старания украсить витрину получше: он развесил щенят на елке, как хлопушки. Две дюжины щенят болтались на дереве, высунув языки, словно разбойники на старинной гравюре.
Внизу виднелась надпись: «К рождеству порадуйте своих детей самым лучшим подарком: купите им здорового щенка!»
Это был конец кинологического института.
Ярослав Гашек
P.S. Статья была полезна? Жмите на кнопку “Мне нравится” и поделитесь ею с друзьями.
P.P.S. Подпишитесь на наше сообщество в Facebook.
P.P.P.S. Наш канал на YouTube
Читайте также:
